Чарльз Резникофф
*
От снесенного дома остались дверь и лестница,
ведущие теперь в пустую просторную ночь.
1920
*
Котенок, расплющенный колесами,
больше тебе не прятаться за мусорными ящиками.
1920
*
От веток зимнее небо чуть-чуть
коричневое.
1920
*
Воробьи на рассвете
пронзительно кричат на одной ноте.
Разве можно овладеть мелодией
в уличном гаме?
1920-е
*
Рельсы в метро,
что вы знали о счастье,
пока были рудой в толще земли?
А теперь над вами горит электрический свет.
1920-е
*
Целый день на улице тишина и покой.
Ни одна ветка не шелохнется,
лишь у дерева на углу подрагивают листы.
1920-е
*
Что это ты здесь делаешь, лошадь, - среди автомобилей?
И как поживают твои двоюродные братья - единорог и кентавр?
1920-е
*
Солнце бликует на мелкой волне залива, живая изгородь покрывается листочками, -
приучаю себя довольствоваться этим.
1920-е
*
Среди груды битых кирпичей и штукатурки
лежит потолочная балка, все еще - среди мусора - оставаясь собой.
1930-е
*
Голубое небо, песчаное дно - и полоска воды кажется совсем зеленой.
Вокруг разбросаны обрывки газет, консервные банки, старый матрас, палки и камни.
Что-то разъест терпеливая вода, что-то укроет терпеливый мох.
1930-е
*
Нищий протягивает руку,
чтобы потрогать меховую шубу прохожего,
и гладит ее незаметно,
чтобы украсть для кончиков пальцев немного тепла.
1930-е
*
По серому небу
спускается солнце -
не ярче луны;
с башни
доносится монотонная
зимняя музыка колоколов.
Сутулая негритянка медленно идет
сквозь медленно падающий снег.
1930-е